Задумчиво-необыкновенный — @дневники: асоциальная сеть

четверг, 07 февраля 2013

09:48

what are you looking at?

а мне вчера паша подарил 7 охренительных красных роз
:marry:

:marry:

@темы: Паська

URL

среда, 06 февраля 2013

12:54

Доступ к записи ограничен

what are you looking at?

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

URL

вторник, 05 февраля 2013

09:42

what are you looking at?

14.01.2013 в 01:31

Пишет Никтозватьникак:

я читать не собиралась как-то даже, но рецензия убойна

12.01.2013 в 20:47

Пишет Санза:

Про "50 оттенков серого".
В который раз убеждаюсь, что некоторые рецензии НАМНОГО интереснее самой этой, прошу прощения, книги. В свое время скачала оную, не представляя о чем сюжет - просто название было на слуху. В итоге "закрыла" книжонку едва успев прочитать пару страниц и торопливо удалила её из своей электронной книжки.

25.10.2012 в 17:46

Пишет Адино:

Ыыы, ржака :lol:

:lol:

Я тут впервые в жизни воспользовалась литресом и заплатила ажно 140р за электронную версию книги. Стыдно сказать - попсовой порнушки ))) Короче, захотелось мне приобщиться к массовой культуре и прочесть СКАНДАЛЬНЫЙ БЕСТСЕЛЛЕР, о котором вещалось из каждого утюга (и ажно сайта киллмиплиз, если это не мои коллеги его там от продакт-плейсили). Скандальный бестселлер называется "50 оттенков серого", и это типа шокирующая эротическая повесть с элементами БДСМ, взорвавшая западный книжный рынок и теперь изданная в России.

Черт, печатаю это, а саму, после прочтения 50 страниц кнышшки, дико тянет ржать :lol:

:lol:

В общем, приготовьтесь все слушать рассказ о чудесной книге, сексуальном откровении, перевернувшем мир :umnik:

:umnik:

читать дальше

URL записи

URL записи

URL записи

URL

09:38

Доступ к записи ограничен

what are you looking at?

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

URL

понедельник, 04 февраля 2013

10:00

Доступ к записи ограничен

what are you looking at?

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

URL

четверг, 31 января 2013

13:23

Доступ к записи ограничен

what are you looking at?

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

URL

вторник, 29 января 2013

22:54

Доступ к записи ограничен

what are you looking at?

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

URL

22:32

Доступ к записи ограничен

what are you looking at?

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

URL

понедельник, 28 января 2013

23:57

Доступ к записи ограничен

what are you looking at?

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

URL

пятница, 25 января 2013

16:53

Доступ к записи ограничен

what are you looking at?

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

URL

14:20

Доступ к записи ограничен

what are you looking at?

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

URL

четверг, 24 января 2013

16:13

Доступ к записи ограничен

what are you looking at?

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

URL

16:08

what are you looking at?

Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду.

— Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы?

Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать.
Строго одет — костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьёзные. У Андрея
Петровича ёкнуло под сердцем, объявление он вывешивал в сеть лишь
по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трое ошиблись номером,
ещё двое оказались работающими по старинке страховыми агентами, а один
попутал литературу с лигатурой.

читать дальше

— Д-даю уроки, — запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. — Н-на дому. Вас интересует литература?

— Интересует, — кивнул собеседник. — Меня зовут Максим. Позвольте узнать, каковы условия.

«Задаром!» — едва не вырвалось у Андрея Петровича.

— Оплата почасовая, — заставил себя выговорить он. — По договорённости. Когда бы вы хотели начать?

— Я, собственно... — собеседник замялся.

— Первое занятие бесплатно, — поспешно добавил Андрей Петрович. — Если вам не понравится, то...

— Давайте завтра, — решительно сказал Максим. — В десять утра вас
устроит? К девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух.

— Устроит, — обрадовался Андрей Петрович. — Записывайте адрес.

— Говорите, я запомню.

В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, почти
келье, не зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. Вот уже
двенадцать лет он жил на нищенское пособие. С того самого дня, как его
уволили.

— Вы слишком узкий специалист, — сказал тогда, пряча глаза, директор
лицея для детей с гуманитарными наклонностями. — Мы ценим вас как
опытного преподавателя, но вот ваш предмет, увы. Скажите, вы не хотите
переучиться? Стоимость обучения лицей мог бы частично оплатить.
Виртуальная этика, основы виртуального права, история робототехники —
вы вполне бы могли преподавать это. Даже кинематограф всё ещё достаточно
популярен. Ему, конечно, недолго осталось, но на ваш век... Как
вы полагаете?

Андрей Петрович отказался, о чём немало потом сожалел. Новую работу
найти не удалось, литература осталась в считанных учебных заведениях,
последние библиотеки закрывались, филологи один за другим
переквалифицировались кто во что горазд. Пару лет он обивал пороги
гимназий, лицеев и спецшкол. Потом прекратил. Промаялся полгода
на курсах переквалификации. Когда ушла жена, бросил и их.

Сбережения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось затянуть
ремень. Потом продать аэромобиль, старый, но надёжный. Антикварный
сервиз, оставшийся от мамы, за ним вещи. А затем... Андрея Петровича
мутило каждый раз, когда он вспоминал об этом — затем настала очередь
книг. Древних, толстых, бумажных, тоже от мамы. За раритеты
коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф Толстой кормил целый
месяц. Достоевский — две недели. Бунин — полторы.

В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг — самых
любимых, перечитанных по десятку раз, тех, с которыми расстаться не мог.
Ремарк, Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак... Книги
стояли на этажерке, занимая четыре полки, Андрей Петрович ежедневно
стирал с корешков пыль.

«Если этот парень, Максим, — беспорядочно думал Андрей Петрович,
нервно расхаживая от стены к стене, — если он... Тогда, возможно,
удастся откупить назад Бальмонта. Или Мураками. Или Амаду».

Пустяки, понял Андрей Петрович внезапно. Неважно, удастся ли откупить.
Он может передать, вот оно, вот что единственно важное. Передать!
Передать другим то, что знает, то, что у него есть.

Максим позвонил в дверь ровно в десять, минута в минуту.

— Проходите, — засуетился Андрей Петрович. — Присаживайтесь. Вот, собственно... С чего бы вы хотели начать?

Максим помялся, осторожно уселся на край стула.

— С чего вы посчитаете нужным. Понимаете, я профан. Полный. Меня ничему не учили.

— Да-да, естественно, — закивал Андрей Петрович. — Как и всех прочих.
В общеобразовательных школах литературу не преподают почти сотню лет.
А сейчас уже не преподают и в специальных.

— Нигде? — спросил Максим тихо.

— Боюсь, что уже нигде. Понимаете, в конце двадцатого века начался
кризис. Читать стало некогда. Сначала детям, затем дети повзрослели,
и читать стало некогда их детям. Ещё более некогда, чем родителям.
Появились другие удовольствия — в основном, виртуальные. Игры. Всякие
тесты, квесты... — Андрей Петрович махнул рукой. — Ну, и конечно,
техника. Технические дисциплины стали вытеснять гуманитарные.
Кибернетика, квантовые механика и электродинамика, физика высоких
энергий. А литература, история, география отошли на задний план.
Особенно литература. Вы следите, Максим?

— Да, продолжайте, пожалуйста.

— В двадцать первом веке перестали печатать книги, бумагу сменила
электроника. Но и в электронном варианте спрос на литературу падал —
стремительно, в несколько раз в каждом новом поколении по сравнению
с предыдущим. Как следствие, уменьшилось количество литераторов, потом
их не стало совсем — люди перестали писать. Филологи продержались
на сотню лет дольше — за счёт написанного за двадцать предыдущих веков.

Андрей Петрович замолчал, утёр рукой вспотевший вдруг лоб.

— Мне нелегко об этом говорить, — сказал он наконец. — Я осознаю, что
процесс закономерный. Литература умерла потому, что не ужилась
с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете... Дети! Литература была тем,
что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир
человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно,
вот что ужасно, Максим!

— Я сам пришёл к такому выводу, Андрей Петрович. И именно поэтому обратился к вам.

— У вас есть дети?

— Да, — Максим замялся. — Двое. Павлик и Анечка, погодки. Андрей
Петрович, мне нужны лишь азы. Я найду литературу в сети, буду читать.
Мне лишь надо знать что. И на что делать упор. Вы научите меня?

— Да, — сказал Андрей Петрович твёрдо. — Научу.

Он поднялся, скрестил на груди руки, сосредоточился.

— Пастернак, — сказал он торжественно. — Мело, мело по всей земле, во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела...

— Вы придёте завтра, Максим? — стараясь унять дрожь в голосе, спросил Андрей Петрович.

— Непременно. Только вот... Знаете, я работаю управляющим
у состоятельной семейной пары. Веду хозяйство, дела, подбиваю счета.
У меня невысокая зарплата. Но я, — Максим обвёл глазами помещение, —
могу приносить продукты. Кое-какие вещи, возможно, бытовую технику.
В счёт оплаты. Вас устроит?

Андрей Петрович невольно покраснел. Его бы устроило и задаром.

— Конечно, Максим, — сказал он. — Спасибо. Жду вас завтра.

— Литература — это не только о чём написано, — говорил Андрей
Петрович, расхаживая по комнате. — Это ещё и как написано. Язык, Максим,
тот самый инструмент, которым пользовались великие писатели и поэты.
Вот послушайте.

Максим сосредоточенно слушал. Казалось, он старается запомнить, заучить речь преподавателя наизусть.

— Пушкин, — говорил Андрей Петрович и начинал декламировать.

«Таврида», «Анчар», «Евгений Онегин».

Лермонтов «Мцыри».

Баратынский, Есенин, Маяковский, Блок, Бальмонт, Ахматова, Гумилёв, Мандельштам, Высоцкий...

Максим слушал.

— Не устали? — спрашивал Андрей Петрович.

— Нет-нет, что вы. Продолжайте, пожалуйста.

День сменялся новым. Андрей Петрович воспрянул, пробудился к жизни,
в которой неожиданно появился смысл. Поэзию сменила проза, на неё
времени уходило гораздо больше, но Максим оказался благодарным учеником.
Схватывал он на лету. Андрей Петрович не переставал удивляться, как
Максим, поначалу глухой к слову, не воспринимающий, не чувствующий
вложенную в язык гармонию, с каждым днём постигал её и познавал лучше,
глубже, чем в предыдущий.

Бальзак, Гюго, Мопассан, Достоевский, Тургенев, Бунин, Куприн.

Булгаков, Хемингуэй, Бабель, Ремарк, Маркес, Набоков.

Восемнадцатый век, девятнадцатый, двадцатый.

Классика, беллетристика, фантастика, детектив.

Стивенсон, Твен, Конан Дойль, Шекли, Стругацкие, Вайнеры, Жапризо.

Однажды, в среду, Максим не пришёл. Андрей Петрович всё утро
промаялся в ожидании, уговаривая себя, что тот мог заболеть. Не мог,
шептал внутренний голос, настырный и вздорный. Скрупулёзный педантичный
Максим не мог. Он ни разу за полтора года ни на минуту не опоздал. А тут
даже не позвонил. К вечеру Андрей Петрович уже не находил себе места,
а ночью так и не сомкнул глаз. К десяти утра он окончательно извёлся,
и когда стало ясно, что Максим не придёт опять, побрёл к видеофону.

— Номер отключён от обслуживания, — поведал механический голос.

Следующие несколько дней прошли как один скверный сон. Даже любимые
книги не спасали от острой тоски и вновь появившегося чувства
собственной никчемности, о котором Андрей Петрович полтора года
не вспоминал. Обзвонить больницы, морги, навязчиво гудело в виске. И что
спросить? Или о ком? Не поступал ли некий Максим, лет под тридцать,
извините, фамилию не знаю?

Андрей Петрович выбрался из дома наружу, когда находиться в четырёх стенах стало больше невмоготу.

— А, Петрович! — приветствовал старик Нефёдов, сосед снизу. — Давно
не виделись. А чего не выходишь, стыдишься, что ли? Так ты же вроде
ни при чём.

— В каком смысле стыжусь? — оторопел Андрей Петрович.

— Ну, что этого, твоего, — Нефёдов провёл ребром ладони по горлу.
— Который к тебе ходил. Я всё думал, чего Петрович на старости лет
с этой публикой связался.

— Вы о чём? — у Андрея Петровича похолодело внутри. — С какой публикой?

— Известно с какой. Я этих голубчиков сразу вижу. Тридцать лет, считай, с ними отработал.

— С кем с ними-то? — взмолился Андрей Петрович. — О чём вы вообще говорите?

— Ты что ж, в самом деле не знаешь? — всполошился Нефёдов. — Новости посмотри, об этом повсюду трубят.

Андрей Петрович не помнил, как добрался до лифта. Поднялся
на четырнадцатый, трясущимися руками нашарил в кармане ключ. С пятой
попытки отворил, просеменил к компьютеру, подключился к сети, пролистал
ленту новостей. Сердце внезапно зашлось от боли. С фотографии смотрел
Максим, строчки курсива под снимком расплывались перед глазами.

«Уличён хозяевами, — с трудом сфокусировав зрение, считывал с экрана
Андрей Петрович, — в хищении продуктов питания, предметов одежды
и бытовой техники. Домашний робот-гувернёр, серия ДРГ-439К. Дефект
управляющей программы. Заявил, что самостоятельно пришёл к выводу
о детской бездуховности, с которой решил бороться. Самовольно обучал
детей предметам вне школьной программы. От хозяев свою деятельность
скрывал. Изъят из обращения... По факту утилизирован.... Общественность
обеспокоена проявлением... Выпускающая фирма готова понести...
Специально созданный комитет постановил...».

Андрей Петрович поднялся. На негнущихся ногах прошагал на кухню.
Открыл буфет, на нижней полке стояла принесённая Максимом в счёт оплаты
за обучение початая бутылка коньяка. Андрей Петрович сорвал пробку,
заозирался в поисках стакана. Не нашёл и рванул из горла. Закашлялся,
выронив бутылку, отшатнулся к стене. Колени подломились, Андрей Петрович
тяжело опустился на пол.

Коту под хвост, пришла итоговая мысль. Всё коту под хвост. Всё это время он обучал робота.

Бездушную, дефективную железяку. Вложил в неё всё, что есть. Всё, ради чего только стоит жить. Всё, ради чего он жил.

Андрей Петрович, превозмогая ухватившую за сердце боль, поднялся.
Протащился к окну, наглухо завернул фрамугу. Теперь газовая плита.
Открыть конфорки и полчаса подождать. И всё.

Звонок в дверь застал его на полпути к плите. Андрей Петрович,
стиснув зубы, двинулся открывать. На пороге стояли двое детей. Мальчик
лет десяти. И девочка на год-другой младше.

— Вы даёте уроки литературы? — глядя из-под падающей на глаза чёлки, спросила девочка.

— Что? — Андрей Петрович опешил. — Вы кто?

— Я Павлик, — сделал шаг вперёд мальчик. — Это Анечка, моя сестра. Мы от Макса.

— От... От кого?!

— От Макса, — упрямо повторил мальчик. — Он велел передать. Перед тем, как он... как его...

— Мело, мело по всей земле во все пределы! — звонко выкрикнула вдруг девочка.

Андрей Петрович схватился за сердце, судорожно глотая, запихал, затолкал его обратно в грудную клетку.

— Ты шутишь? — тихо, едва слышно выговорил он.

— Свеча горела на столе, свеча горела, — твёрдо произнёс мальчик. — Это он велел передать, Макс. Вы будете нас учить?

Андрей Петрович, цепляясь за дверной косяк, шагнул назад.

— Боже мой, — сказал он. — Входите. Входите, дети.

Майк Гелприн, Нью-Йорк (Seagull Magazine от 16/09/2011)

@темы: adme

URL

14:34

сабля

what are you looking at?

когда у меня когда-нибудь родится сын Вася, то Вася будет все время ходить с саблей. это произойдет вот почему. Вася посмотрит какой-нибудь мультик, а у главного героя будет сабля. и Вася тоже так захочет. мы будем покупать ему по сабле в день, потому что за саблю Вася будет шелковым, слушаться, убирать за собой игрушки (тоже сабли) и без каприз ложиться спать в 9 (с саблей). один раз я скажу своему мужу: думаю, надо отвести Васю к детскому психологу. он с саблей не расстается. вдруг это какое-то отклонение, я читала в журнале. муж мне скажет: да ну… и тут же уснет. а я буду лежать и накручивать себя про саблю. потом я найду самого популярного психологического доктора для детей, к которому трудно попасть на прием, потому что он очень известный и дорогой. но я через знакомых договорюсь и доктор нас примет без очереди за двойную плату. Вася будет сидеть в приемной с саблей, которую мы берем обычно для выходов. для гостей у нас будет другая сабля. для детского сада тоже другая. доктор пригласит нас в кабинет. он будет сидеть на стуле, протянет Васе руку, мол, ну как тебя зовут, а? а Вася в ответ ебнет доктора по руке саблей. доктор скажет: ай, так нехорошо! надо извиниться! и якобы приветливо улыбнется, потому что он детский врач. А я скажу: Вася! немедленно извинись! а он будет стоять и сжимать губы. Тогда я присяду рядом с ним и скажу, заглядывая в глаза: ты слышишь меня? Вася, извинись! а он будет стоять со сжатыми губами (весь в отца) и скажет: мама! этот доктой не встай, когда здоровался с ультракомандиром! (согласно мультипликационной иерархии Вася будет как раз ультракомандиром). а Драмуксийглаз (как-то так будут звать любимого Васиного персонажа из мультика, которому Вася подражает в плане сабли) никогда такого не прощал! и сидя около Васи с саблей я пойму, что нельзя его сейчас предавать. и скажу: извините, доктор, мы не можем извиниться. и мы пойдет с Васей из кабинета. а Вася повернется, уводимый за одну руку, а другой, в которой сабля, погрозит доктору и скажет: ууу, это тебе еще повезло!

@темы: Алеся Петровна (eprst2000.livejournal.com)

URL

14:31

what are you looking at?

Всего через несколько дней я буду каждый день встречатьновый год. Потому что у меня начинаются съемки одной замечательной программы,под которую вся страна торжественно упадет лицом в салат под запах мандаринов ибрызги шампанского. В прошлом году я снимала то же самое. Благодаря этому кконцу декабря у меня выработался аллерген ко всем новогодним украшениям изапаху елок. Я это просто все возненавидела. Но поскольку я из тех людей,которых жизнь ничему не учит, то с радостью согласилась поработать и в этомгоду. Меня всегда тянет туда, где все не просто.

Скоро начнутся бесконечные корпоративы, на которых сотрудники предприятий икомпаний встретятся в праздничных платьях. Некоторые коллеги познакомятся тамнамного ближе, чем были знакомы весь этот год. Останется масса фотографий ивоспоминаний о том, как Ленка из бухгалтерии танцевала на столе с задраннойюбкой, а тихий сисадмин Сережа больше всех выпил и тошнился у гардероба. Всеподарят друг другу сувенирные подарки. В детских садах и школах пройдутпраздничные утренники. Я хорошо помню свой утреник в первом классе. У нас вклассе была девочка. Ее звали Диана Заковряжена. Она пришла на утренник вкостюме Мальвины. Нынешние дети в костюмах спайдерменов меня не поймут. Прошлоуже двадцать лет, а я все помню, какой у Дианы был костюм. Голубое кружевноеплатье, из-под которого выглядывали кокетливые штанишки. Апофеозом костюмаявлялся голубой кучерявый парик. У Дианы мама работала в обувном магазине,поэтому Диана считалась самой богатой девочкой в классе и могла себе позволитьвсе. А у меня мама работала в роддоме. А папа возил молоко на молоковозе. Мыжили не богато. Но моя мама меня очень любила, а папа воровал у государства.Например, он воровал молоко или сливки, привозил домой сразу литров двадцать.Мама раздала это соседям, потому что столько молока мы были выпить не всостоянии. А потом папа своровал где-то стиральную машинку Фея. Мама выливала внее сливки, включала и через полчаса собирала по стенкам масло. И тожераздавала соседям, потому что столько масла мы были намазать не в состоянии. Акогда наступил новый год и остро встал вопрос костюма, то мама своровала изроддома примерно километр марли. Она ее накрахмалила и сшила мне костюм белоголебедя. Это был очень красивый костюм. Густая насборенная юбка, которая сиделана мне пачкой, как у балерины, и кофта с такими рукавами, что если поднятьруки, то получались крылья. А потом папа подумал и своровал с молочного заводарулон фольги. На одной стороне было написано «Плавленный сырок Советский», адругая сторона была чистая. Мама свернула мне корону чистой стороной наружу. Апотом бабушка подумала и своровала на птичьем комбинате перья. И мама вшила мнеих в рукава и получились настоящие крылья с перьями. Я немножко пахла птичьимкомбинатом, но надеюсь, что меня близко никто не нюхал. А потом папа еще разподумал и своровал пуанты. Я не знаю где, но факт остается фактом. Пуанты былибледно-розовые с атласными лентами. Я представляла, как захожу на утренник вшкольную столовую на пуантах и быстро перебираю ножками на самых носочках. Ивсе бы сдохли от завести и совершенно не важно, что у меня внутри коронынаписано про плавленый сыр. Но мама сказала чтобы я не выдумывала, мол, напуантах надо уметь. И пришила на белые туфельки перья. Из меня получилсяпрекрасный лебедь. Но вот о чем я иногда думаю. Если бы Диана Заковряжена неприперлась в 1987 году на утренник в голубом парике, то я бы затмила там всехна фиг.

Поздравляю всех с наступающим!

@темы: Алеся Петровна (eprst2000.livejournal.com)

URL

14:29

what are you looking at?

У меня заболело запястье. Ну, как заболело. Мелко ныло парудней. Поскольку у меня вот уже несколько месяцев есть муж, то любая мелкая болькажется невыносимойчитать дальше. Теперь-то ведь есть кому пожаловаться, можно больше небыть Карабасом Барабасом. Поэтому если выпадает удача почувствовать себяневажно, я отдаюсь этому ощущению с полной силой и бегу сразу показать, где уАлеси вава и куда надо подуть. Муж посмотрел на руку и сказал, что надо мазать.Он достал мазь и тонким слоем, очень деликатно, чтобы я не погибла отневыносимой боли (ой-ой-ой), нанес средство вокруг запястья. Мы легли спать. Уменя оставалось еще примерно пять минут, чтобы побыть беззащитной полевойтропинкой, вересковым медом и тонкой дудочкой. Потому что потом мазь началадействовать. Сначала легко пощипывало. Я поделилась опасением с Димой, онсказал, что так надо и уснул. Потом начало адски жечь. Я резко вышла из образатропинки и сосредоточилась на ощущениях. Затем место намаза стало драть, рватьи пилить.

Так обычно смотрят на руку в фильмах ужасов, когда герой превращается вчудовище: он поднимает ее со скрюченными палацами к лицу и видит, как вырастаюткогти, прорывая ногтевые пластины, вся рука покрывается шерстью и слизью. Геройв этот момент рычит: "АААААААААА" и запрокидывает голову на Луну.Когда Дима проснулся, я уже была как до замужества далеко не тонкой дудочкой.Хотелось отгрызть себе руку. Казалось, что если включить свет, то я увижу руку,покрытую пузырящимися сочащимися волдырями. Так обычно показывают в кино, когдаиз кожи человека кто-то хочет вылезти и родится. Такая боль, что невозможнолегко подуть на руку - невыносимо даже от этого. Муж сел читать инструкцию отмази. Я залезла в интернет и написала в поисковой строке: "*названиемази* противоядие". Рукой нельзя было даже пошевелить, ощущение, чтоее жгли строительной сваркой. В интернете оказалось много историй про то, как нив чем не виноватые люди вроде меня приходили домой после, например, фитнеса имазали коленки. ОБЕ. Кто-то приезжал с дачи, где протянул мышцу, и мазал спину.ВСЮ. Кто-то шею. Можно было собрать клуб пострадавших от этой мази. Каждыйописывал свое превращение в оборотная и сидение в ледяной воде со льдомнесколько часов. Мазь отличнейшая. Помогает забыть о боли, всех проблемах вжизни и стране.

В четыре ночи началась агония. В интернете было написано: "...попыткисмыть эту блядскую мазь сравни тому, как тушить пожар бензином". Япроклинала свое девичье стремление быть этой чертовой полевой тропой, сранымвересковым медом и долбанной тонкой дудкой. Честное слово, болело нестерпимо.Следующее, что я помню - это муж, который стоит рядом с ножом и маслом. Я говорю:"Зачем?" Оказывается, в инструкции мелким шрифтом написано, что еслинамазанный этой мазью человек пытается выдавить всем глаза или хочетповеситься, то надо намазать его растительным маслом. А муж принес сливочное. Ия прямо представила, как он мажет меня, как бутерброд. Прошло уже много часов стех пор. Жжет и горит все равно. Правда, запястье больше не болит совсем. И ещевообще не осталось желание быть беззащитной и жаловаться хоть на что, дажеядерную войну. Особенно мужу. У меня вообще все хорошо и ничего не болит.Ля-ля-ля.

@темы: Алеся Петровна (eprst2000.livejournal.com)

URL

14:04

Алеся Петровна - про потоп

what are you looking at?

Я выхожу из лифта очень счастливая, потому что купила

красивых декоративных птиц из белых перьев. Выхожу, а около дверей стоят
сантехники и вместо рабочего инструмента у них в руках сразу боевые пистолеты.
«Ну, - говорят, - открывайте. На нижнем этаже воды по колено». И показывают
мокрые штаны.

читать дальше

Открываю квартиру и первое, что вижу – это кот, который сидит на самом высоком
шкафу и смотрит, как плавают по комнате его игрушки.

Я такое видела только в кино. Это когда открываешь дверь, а на тебя идет волна.

Потому что в моей квартире сорвало кран. Не которым воду открывают, а какой-то
технический, он находится где-то в трубах.

По большой комнате плавает коврик. Сам приплыл из ванной. Через толщу воды я
вижу, как красиво выглядит мой самый лучший пол на свете: паркетная доска,
копченый дуб, белое масло. Бывшая паркетная доска, когда-то копченый дуб, в
прошлом белое масло.

Сантехники говорят: «Да, со второго этажа позвонили, вызвали нас». А я живу на
семнадцатом. И чувствую себя в этот момент мировым средоточием зла, а моя
квартира – обитель ада. И понимаю, что должна теперь всем. Потому что этот кран
устанавливала я, это не какую-нибудь общую трубу прорвало. Не я лично, конечно,
устанавливала. Но эффект тот же.

Заходят соседи. Никого из них не знаю, но сразу понимаю, что это – они. Потому
что у всех подвернуты штаны. У нас в доме сегодня было так модно, последний
тренд: до колена, не ниже. Соседи, у которых квартиры расположены по диагонали
от моей, могли себе позволить носить штаны по щиколотку. Уже не так модно, но
тоже стильно.

Пришел мужчина. Мой сосед снизу. Очень модный, просто очень. Говорит: «Да я
только живот разрезал, у меня операция была. Звонит сосед снизу, орет, что
заливаю его. Вот я приехал».

Пришел мужчина. Тоже дико модный с куском обоев. «Ну что, - говорит, - будем
делать?» А я как раз бегу по квартире и переношу на шкаф кошачий туалет и миски
с едой, оборудую коту Мите временное жилье, как пострадавшему в районе
наводнения. Бегу очень крутая и серьезная, как МЧС. А сосед с куском обоев
бежит за мной и говорит: «Я два дня назад ремонт закончил!!! У меня обои
дорогие!!!, три месяца из Италии ждал!!!, они в темноте светятся!!!» А я как раз
ставлю кошачий туалет на шкаф и говорю: «Да? А как же вы тогда спите?» У меня
правда эта мысль первая возникла. А потом думаю, что ну вот. Записываю:
покраска потолков у всего дома, светящиеся обои, вздутые полы. И еще кому-то
живот сбегать зашить.

Представляете ощущение человека, который пришел домой, а у него не светятся
обои? Да я бы убила.

И он еще свет не может включить. Потому что свет никто не может включить, его
отрубили у всего дома. Опасно же электричество, когда вода бежит по стенам.
Света нет, обои, конечно, помогли бы в этой ситуации, но они работают.
Сломались.

Я вышла из дома всего на два часа. Забрала ноутбук из ремонта, зашла в магазин
и купила очень красивых декоративных птиц из белых перьев. Всего два часа. А
все соседи, которые ко мне забегали в модном виде, говорили одну и ту же фразу:
«Хорошо, что мы дома были!» То есть шестнадцать этажей людей, совершенно не
сговариваясь между собой, сидели дома в рабочее время будничного дня. И именно
я вышла, и именно на эти два часа, и именно у меня сорвало кран. Будто кто-то
дал невидимую отмашку: «Ну, давай, Алеська! Жми!»

Единственный человек, который спасал ситуацию, - это Пирожок. Потому
что пирожковое место всегда на полу, когда рвануло, то он сидел и принимал удар
на себя. Пока 16 этажей людей бились головой об мокрые стены, а я покупала
декоративных птиц, отдельно взятый Пирожок молча сидел и впитывал. Лично один
Пирожок предотвратил попадание примерно пяти литров воды на нижние этажи.
Сейчас он выжат, как лимон, и отдыхает, держась одной лапой за веревку.

Когда сантехники закончили осмотр места трагедии, то начали собираться,
упаковывать боевые пистолеты в ящики: «Ну ладно. Завтра придем, поставим новый
кран». А я им говорю: «Посидите со мной, пожалуйста. Не бросайте вот прямо
сейчас. Хотите чаю? Правда, воды нет». Они переглянулись, удивились, сели. Мы
покурили. Видят, что я готова выброситься в окно и забить себя железными
палками до смерти. Вообще не представляю, что теперь делать. Куда звонить, с
кем разговаривать, как это решать? Я не специально, но люди тоже не виноваты.
Нет никакой страховки, ничего. Я попала. На всякий случай, прощайте. Уже
приходил сосед. Орал через дверь, что я сука и лучше из квартиры мне не
выходить, он лично примет и встретит. Приезжала милиция с пистолетами. Слишком
много пистолетов в один день дня одной девчоки.

Пока сидела с сантехниками, то они рассказали пару-тройку историй, начинающихся
со слов: «Вот у нас случай был…» Я люблю такие истории. Они рассказываются под
сигаретку с интонацией «помню, как-то стояли мы под Курском в сорок третьем, а
мороз был – жуть! а наш старшой молодой еще пацан, почти сразу после училища
попал…» Потом один сантехник куда-то ушел, а другой сидел и рассказывал.
Психологическая помощь людям, у которых сорвало кран. Потом сантехник вернулся
с газетным свертком, разворачивает его, а там свечи. «А то как, - говорит, - вы
тут в темноте будете вечером сидеть? Электричества-то нет. И знаете, что самое
страшное?» Думаю, ну все. Сейчас они расскажут, как после таких потопов у домов
рушатся стены, проседают в землю целые кварталы и расселяются районы. А
сантехник говорит: «Самое страшное, что как вы будете спать в сырой квартире.
Ну ничего, все просохнет за два дня. Ну, три-четыре. С соседями решите заботы,
паркет свой поменяете, вот в соседнем доме рвануло, так там мужик…» И вот я
сижу, слушаю их. Слушаю, слушаю. А потом кот Митя пришел. Он живет у меня не
так давно. Представляю, что подумал кот. Попал в квартиру со спецэффектами, как
в Диснейленде.

Мой друг Леша, с которым мы снимаем рекламные ролики, говорит: «Алеся. Отнесись
к этому, как к рекламе сока «Добрый». То есть к тебе приходят соседи. Кто с
куском сырых обоев, кто с мокрой доской от пола, а ты им говори: «Может, соку?»
И в конце я прямо вижу, как вы сидите в кругу, у тебя в руках баян, и вы поете
мелодичную дружную песню».

Thursday, October
29th, 20091:12 am

Happy End

Сегодня

в 22 часа 04 минуты

по московскому времени

произошла

безоговорочная

и полная

капитуляция

всех

затопленных

мною

квартир.

Есть такой анекдот. Старый и добрый. На обочине дороге стоит сломанный
Запорожец. Дождь, водитель - пенсионер в толстых очках, голосует, весь промок,
по шляпе стекает вода. Мимо проезжает БМВ, водитель иномарки видит мокрого деда
и думает: «Ну как не помочь старику? Помогу, пожалуй». Берет Запорожец на
буксир, едут, светофор, БМВ останавливается и тут БУХ – удар! Водитель думает:
«Ну! Бля! На! Епт!» Вылетает из машины, мол, кто, чо за на!, а дед стекло
опускает и шамкает: «Да не волнуйся ты так, милок. Эт свои, свои».

И вот как-то раз я звоню в очередную квартиру для очередных разборок. Всего
этих квартир было 22. Это уже была какая-то восемнадцатая в списке. Звоню,
стою, жду. Из-за двери тревожно спрашивают: «Кто?» И вдруг я почему-то говорю:
«Свои, свои». И одновременно вспоминаю этот анекдот. Дверь открывается и сосед
видит, что на лестничной площадке, согнувшись, стоит та самая знаменитая
девушка, которая всех затопила по шею, она держится за стенку, сползает по ней,
садится и трясется так, что не может говорить. Я икала. Слезы, сопли. Он стоял,
смотрел, смотрел. А я вот аж не могу. Еще чуть-чуть и начну кататься. Ну,
бывает, что находит. Сосед говорит: «Идите домой».

И я пошла домой.

Или такой случай. Вечером звонок: «Просто немедленно спускайтесь к нам на этаж,
у нас тут собрание жильцов по вашему вопросу!» Есть такие люди, которые заранее
разговаривают с тобой так, будто ты зажарила их родную и любимую бабушку, а
потом сунула ей печеное яблоко в рот. Ты заведомо тварь и негодяйка. Я
спускаюсь. Они начинают со мной разговаривать активно, я слушаю.

Это самое главное - выслушать. Понять проблемы людей. Узнать их жизненную
историю. Кивать головой. Сочувствовать. Почувствовать их тревогу. Полюбить их
горе. Через тридцать минут любая тетушка, которая вызвала вас на дуэль по
поводу потопа, обязательно закончит историю потолка словами: «…потоп этот! А
тут еще сын решил жениться!» И надо покачать головой и сочувственно сказать:
«Да. Беда не приходит одна».

И вот они со мной говорят, говорят. Все высказались, я самый плохой человек на
свете, мне нет места среди людей, «и что вы молчите, отвечайте! Как будем
решать ситуацию?!» А я же зубы лечила. Пришла к ним сразу после врача, который
вывернул челюсть, губы немые, ничего не чувствую. Открываю рот и оттуда
начинает течь густая кровавая слюна. А поскольку губы онемевшие, то я этого не
чувствую и продолжаю извиняться. А они смотрят и говорят: «Ладно. Идите домой».

И я пошла домой.

Или говоришь: «Понимаете. Я работаю в кино. А сейчас не много картин снимается.
Денег нет». И сразу такая радость в глазах: «Да вы что? А возьмите в массовку!
А каких артистов вы знаете? Да вы что? И вот с ним стояли, как со мной сейчас?
Да вы что? Толяяя, тут девушка из кино пришла, зовет нас с тобой сниматься.
Толь! Ну, ты выйдешь нет? Толя! Вообще никакого интереса к жизни!»

Восемь квартир были записаны в актеров массовых сцен, телефоны переданы
бригадирам массовки, смотрите теперь моих затопленцев на экранах страны.

Люди очень добрые по своей сути. Понимают твою беду и стараются помочь. Одна
тетушка в цветном халате учила меня: «Да вы скажите остальным соседям, что,
мол, денег нет, не работаете, на вас всех тут сразу навалились, что делать не
знаете, как быть не представляете! Ну не поймут вас, что ли, люди? Да что же
звери все вокруг?» Я говорю ей: «Да вы понимаете… Денег нет, не работаю, на
меня все тут сразу навалились, что делать не знаю, как быть не представляю!» И
тетушка в цветном халате тут же отвечает: «Ну да! Знаем мы вас таких и эти ваши
разговоры!!! Деньги платите за ущерб!»

Кому-то было уплочено, кто-то вошел в положение, кто-то плюнул, кто-то продавал
квартиру и было не до этого, у кого-то просохло, кто-то пожалел, кто-то забыл.
В результате у меня оставался топ-пять квартир. Самых строптивых и вредных. 5 -
это хорошая цифра по сравнению с 22.

И вдруг я, обновляя список моих фанатов, понимаю, что имя каждого владельца
квартиры начинается с одного слова. Вот не вру, честно говорю.

Любовь Васильевна 62 кв.

Любовь Анатольевна 61 кв.

Любовь Геннадьевна 56 кв.

Любовь Николаевна 44 кв.

А бригадира бригады, которую я попросила осуществить ремонт в некоторых
квартирах граждан, зовут Любовь Михайловна.

Вот такое совпадение.

А вот что касается пятого поклонника моих взорвавшихся труб, то его зовут не
Любовь, потому что это мужчина. Он ел мой мозг маленькой ложкой, ныл, орал,
гундел, доводил до слез, мучал истериками, изводил желаниями сделать самый
неожиданный ремонт за мой счет, менял решение (брать деньги, идти в суд или
согласиться отремонтировать) каждый пять минут, звонил поздно ночью и рано
утром. Мне просто в какой-то момент хотелось выдавить ему глаза и затопить еще
раз и как следует. Так вот. Этого человека зовут Сергей. СергГЕЙ. И вот это уже
никакое не совпадение.

@темы: Алеся Петровна (eprst2000.livejournal.com)

URL

14:03

what are you looking at?

Посвящается моему терпеливому мужу
А у меня дома в холодильнике кастрюля стояла. читать дальшеДавно, надо сказать, стояла. Я макароны сварила и поставила. И ушла на работу. И муж ушел. И как-то так получилось, что мы долго домой не приходили. То есть бывали иногда, но редко. В основном ночевать. И я когда иногда с работы домой приходила, то в холодильник чисто по привычке заглядывала. Она там стоит. Я посмотрю на нее и холодильник закрою. И даже думать боюсь, что там с макаронами произошло. Вроде не пахнет, когда в квартиру заходишь – и нормально. Я даже подумала потом, что не стану открывать кастрюлю никогда. В подъезд заходишь – не пахнет – и нормально. Иногда пускала мелкую лесть, чтобы заставить мужа заглянуть туда первым.
Недавно прихожу с работы, а муж спит. И где-то в районе подмышки он сказал, что открывал сегодня кастрюлю. Я замерла. Он рассказывает: "Открыл, залил водой и закрыл крышкой". Ничего выбрасывать не стал. Потом помолчал и добавил: «Сначала оно должно сдохнуть».

А еще он сказал, что томатная паста дала ростки, и там скоро бы вырос куст помидоров. И еще он сказал, что выбросил «эту… длинную… черную». Я догадалась, что морковка. И еще он напомнил про курицу. Но тут уж я не выдержала и стала возмущаться. Потому что я-то хорошая хозяйка и помню, что курица лежит в морозилке. А там с ней ничего не может произойти. Совсем ничего. Ни яиц она там не высидит и вообще никакого сюрприза не преподнесет. Курица-то у меня под контролем, ха-ха! И тогда муж робко сказал, что курица закована в вечных льдах. Что если я захочу ее когда-нибудь сварить как те макароны, то только вместе с холодильником.

А вообще-то я очень хорошо готовлю. Правда. И дома у меня чисто. В подъезд заходишь – не пахнет – и нормально.

@темы: Алеся Петровна (eprst2000.livejournal.com)

URL

13:48

what are you looking at?

Моя любимая жвачка - Donald. читать дальшеЕсли бы сейчас продавали - все бы скупила. У нее был классный запах, просто супер. И надувалась она лучше всех.
Donald - это первое, что появилось в нашем городе. Торговали им почему-то только цыганки. В прозрачной целлофановой упаковке умещалось десять штук. О том, что можно получить целую упаковку не могло быть и речи. Donald стоил рубль, хлеб - 24 копейки.

Во дворе ходили страшные слухи, что цыганки сами делают эту жвачку и подмешивают в нее наркотики. Эти злостные действа им приписывались просто так, мол, они это из вредности делают. Когда мы подросли, стали уже соображать: цыганки подмешивают наркотик, чтобы мы стали зависимыми и покупали бы жвачку чаще. Нехило так - наркотики по рублю? А потом я еще слышала, что одна девочка говорила, как ей рассказывала другая девочка, которая знает еще одну девочку, они в параллельных классах учатся… Так вот. Я слышала, что цыганки вминают в жвачку лезвия. Типа тоже из вредности, чтобы мы тут все порезались нахрен.

Потом появилось Turbo. Ооо… Мне папа привез Turbo. Отличие от Donald в том, что там были вкладыши про машинки. Типа жвачка для крутых пацанов. Она была не такая тягучая, как Donald и не очень-то нравилась мне. Пришла с нею в класс, показала мальчишкам вкладыши. Что тут началось! Другому мальчику мама привезла из Болгарии вставные челюсти (типа как у Кинг-Конга). Это было вообще нереально круто. Мальчик провожал три дня до дому и просил выменять уже поюзанную мою жвачку на эти челюсти. Мальчика звали Денис Бутузов.

А еще у нас во дворе жил мальчик Женя Зубцов. Его очень любила моя подружка, а Женя очень любил меня. У Жени папа работал на дефицитном складе. Однажды он принес ему жевательную резинку, которая выдавливалась из тюбика как зубная паста. Я такого никогда не видела. Весь двор сбежался смотреть, лучшим друзьям он давал только понюхать. Мы как раз с дачи возвращались, я переоделась и вышла во двор. Он подошел и подарил мне этот тюбик. Думаю, что мой нынешний муж меня так не любит.

Помню, шла по улице, вижу - в луже валяется обертка от жвачки. Ууу, сердце аж защемило. Я поймала себя на мысли, что это кощунство! Как же так…

А те челюсти хранятся у меня до сих пор.

@темы: Алеся Петровна (eprst2000.livejournal.com)

URL

13:29

what are you looking at?

Моя подруга Алена сказала однажды: «Ты, Алеся, пойдешь замуж
только как мужик: по залету». Я вообще не планировала ходить замуж, это занятие
представлялось мне бестолковым и бессмысленным. Живете вместе, любите – и
хорошо. Как сказал однажды мой друг: «Я женился, но и это не помогло».

читать дальше

@темы: Алеся Петровна (eprst2000.livejournal.com)

URL

Последние 1 …20 …31 32 33 34 35 …40 …60 61